Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа!
Поговорка «Фома неверующий» должна быть у нас бы совершенно другой: «Фома сверх всякой нормы верующий»! Иначе, как Иоанн Златоуст хвалит и воспевает его, Фому-апостола: «О, доброе неверие Фомино! Держись, стой на своём, когда сказал: «не поверю»». И превозносит его паче солнца, сияющего на небе!
Дело в том, что апостолы… Апостолами были люди, которые видели жизнь Христа, видели Его смерть и видели Его Воскресение! Все апостолы такие были. А Фома попал в такую ситуацию, что он не был, когда все ученики видели Воскресшего Спасителя. И что ему было думать? Апостол ли я? Что я буду говорить? Что видел жизнь и смерть Спасителя, а что Он воскрес, то вроде бы «Пётр говорит, что Он воскрес».
Для апостола Фомы это было время, неделя эта, сугубого подвига, борения, сомнения, труды необыкновенные для души были. Но отцов, отеческий ум, занимает больше даже не это, а слова Фомы: «Господь мой! И Бог мой!» Ведь апостол Фома, в отличии от всех других апостолов, сподобился за этот подвиг — необыкновенного! Никто из апостолов не прикоснулся к ранам Спасителя. И это было прикосновение не только пальца, но высочайшее прикосновение души к Божеству, к Создателю, к Творцу — «Господь мой и Бог мой!» Это воздаяние необыкновенное, нежданное, преобильное, всещедрое за подвиг, который понесла душа.
Духом живём, духом и да ходим (Гал.5:25). У животных тело животворится душою. У людей, которые собираются наследовать вечность, должно тело животвориться духом, соединённым с Духом Божиим! Поэтому и говорит апостол: «Духом живём, духом и да ходим. Не бываем тщеславны, друг другу завидяще, друг друга раздражающе (Гал.5:25-26). Нельзя смотреть на грехи и страсти человека, нужно смотреть на образ Божий, который в нём, на творение, предназначенное в вечность! Предназначенное к вечности. А для этого надо самому умом пребывать в вечности.
Одного отца преподобного Господь восхитил на небеса и его братья все пытали: «Ну, расскажи, как там?» Ничего не мог сказать, ничего словами не мог передать. Только говорит: «там все поют Христос Воскресе!» Филарет Московский ублажает тех, кто хранит благодать Пасхи, благодать Воскресения. А преподобный Серафим Саровский, он не только эту благодать Воскресения хранил и жил ею, он имел великую силу эту благодать дарить людям, когда говорил: «Радость моя, Христос Воскресе!»
Аминь!